наконец-то Москва стала для меня тёплой, живой, с самого момента, как ты встретил меня на вокзале. Я почти никого и ничего не видела, два дня из трёх мы выходили из дома почти затемно, да и если бы мы вообще не выбирались из этой твоей квартиры в сталинском доме где-то возле Киевского вокзала, я бы ни капли не расстроилась; наоборот. Там не было решительно ничего, кроме душа и высокой кровати у огромного окна, холодильник был абсолютно пуст, нам ничего и не было нужно.
Была только ещё деревянная статуэтка оленя в прыжке, ты почему-то ей очень радовался, и мне всё время хотелось вас с этим оленем обнять.
В первый же вечер мы нашли в лифте парадной 5000 рублей. Какие-то высшие силы хотели, чтобы мы вдвоём могли позволить себе что душе угодно в эти дни, на случай, если мы выберемся. Ты покупал мне профитроли, мы ходили на Йозефа Бойса, пили шампанское в невероятно крутом ресторане Дома учёных, словно застрявшем во времени, заглядывали на стройплощадку Времён Года и много смеялись, а потом ты посадил меня в поезд, выкурил сигарету на перроне, поезд тронулся,  я заплакала, но тут же перестала. Мы скоро увидимся.

Мне всё меньше нужно для счастья;  после всего, что я испытала за этот год, я научилась быть благодарной самым мелочам, ценить неловкость и доверительное молчание.